Тринадцать лет назад...
Игра
Дети играли в нечто смутно знакомое, с карточками, фишками и кубиками. Невинные глаза горели злым азартом. Короткие восклицания пронизывал экстаз триумфа или ярость поражения. Кубик громыхнул по жесткому полю и укатился куда-то под диван, но тонкие пальцы немедленно излекли из деревянного футлярчика другой кубик, и игра плавно понеслась дальше. Девочка выбросила триплет и оскалила редкие острые зубки в хитрой улыбке:
- Внешняя защита прорвана. Атакую твою принцессу.
- Отобьемся,- сердито возразил мальчик и крутанул восьмигранник так, что инкрустированные цифры на изумрудных гранях слились в неясное золотое марево. Семерка дала ему возможность прикрыть тылы королевской гвардии крошечным отрядом во главе с молодым героем.
Герой был, честно говоря, довольно слабый. Ему удавалось возглавлять шестерых наемников только благодаря недюжинной харизме и наличию древнего меча. В особо ответственные моменты боя меч начинал испускать зеленое сияние, за что и почитался магическим артефактом; а то, что сияние не усиливало его возможности, знал лишь владелец. Ну, и еще мальчик.
- Твой герой не спасет королевство, - предупредила девочка, складывая пальцы в сложную фигуру. Кубик, утонувший в этом хаотичном переплетении, болезненно мерцал аквамариновыми искрами.- Восемь и два?
Она переложила несколько карточек и выбрала две подходящие:
- Дракон и хобгоблин. Надо же когда-нибудь и от хобов избавляться.
Хобгоблин в ужасе бросил взгляд на огромную серую тушу дракона, возвышавшуюся над ним. Старый ящер гневно шипел, рассматривая копошащихся по кочковатому полю бойцов. Он смутно сознавал, что его призвали для того, чтобы огонь и когти дракона довершили начатое генералами и чернокнижниками; но сейчас, именно в эту минуту, ему безудержно хотелось есть... Когда зрачки беспощадных желтых глаз чуть расширились, фокусируясь на скрюченной фигурке хобгоблина, тот отчаянно завизжал.
- Ш-ш-ш... Два свободных слота на твоего хоба!- мальчик бросил на поле позолоченную карточку, из которой стремительно вытек столп желтоватого тумана. Марево охватило парализованного страхом коротышку, и дракон отдернул морду от внезапно ставшей не вполне съедобной добычи.- И мой бросок. Пять!.. Это будет Большая Баллиста Бертольда.
Четыре дюжих мужика с дружным хаканьем навалились на тугой ворот. Хромой Бертольд уже примеривал к ложу мощный снаряд, когда шустрый подмастерье подтащил к орудию ведерко с отвратительно зловонной жижей. Бертольд скривился, но дважды окунул острие снаряда в ядовитое зелье, прежде чем отправить на ложе баллисты. Щелкнул рычаг, взвизгнула тетива, запело летящее древко, взвыл раненый дракон.
Ящер распустил быстро немеющие крылья, сбивая с ног солдат и готовящих чары магов. Но даже одурманенный яростью и болью, он прекрасно сознавал, откуда прилетела эта большая стрела и кому дракон обязан своими мучениями. Он не мог взлететь, но галопом устремился на врага, задыхаясь собственным пламенем. Хромой Бертольд успел еще раз зарядить баллисту и спустил тетиву в тот момент, когда на него, его помощников и оружие обрушилась волна огня, а за ней и тело умирающего ящера.
- Разменялись,- девочка облизнула пересохшие губы и потянулась за стаканом, но ладонь ее сама изменила траекторию и опустилась на горсть кубиков.- Два-два-семь. Дубль слабаков. А слабых-то у меня почти не осталось. Ну, пусть будет Нежданный Элемент. Двойной. И на семерку – Мамаша Чу.
- Ты не можешь сейчас запустить Мамашу Чу!- зашипел мальчик, раздувая ноздри.- Она не ходит с отрядом.
- Нежданный Элемент не является отрядом,- парировала девочка, злобно оскаливаясь.- Это помощь, которую призывает самая сильная карта хода, стало быть, эту помощь позовет Мамаша!
- Нет такого правила!
- Если бы не было, карты бы просто сгорели!- Девочка хлопнула тремя карточками о поле так, что земля содрогнулась. Часть воинов попадали на колени или покатились, не в силах удержаться на колеблющихся холмах.
Мамаша Чу, плоская как сушеная рыба и квадратная как борец, выпростала желтые руки из шелковых пропастей кимоно. Из безгубого рта понеслись в небо пугающие мантры, ладони рассекали воздух с неизбежностью стали. Пространство и время стягивались под пристальным взором полубогини, пока не расцвели огненным лотосом. В середине цветка сидели два ребенка-близнеца, мальчик и девочка. Дети съехали вниз по золотому лепестку и стали перед Мамашей Чу, взявшись за руки. Невинные глаза вопросительно уставились на чародейку. Та кивнула, соглашаясь с непроизнесенными словами, и протянула близнецам деревянный футляр. Драгоценные камни с причудливой огранкой и инкрустированными цифрами выпали на ладони детей.
Игра
Дети играли в нечто смутно знакомое, с карточками, фишками и кубиками. Невинные глаза горели злым азартом. Короткие восклицания пронизывал экстаз триумфа или ярость поражения. Кубик громыхнул по жесткому полю и укатился куда-то под диван, но тонкие пальцы немедленно излекли из деревянного футлярчика другой кубик, и игра плавно понеслась дальше. Девочка выбросила триплет и оскалила редкие острые зубки в хитрой улыбке:
- Внешняя защита прорвана. Атакую твою принцессу.
- Отобьемся,- сердито возразил мальчик и крутанул восьмигранник так, что инкрустированные цифры на изумрудных гранях слились в неясное золотое марево. Семерка дала ему возможность прикрыть тылы королевской гвардии крошечным отрядом во главе с молодым героем.
Герой был, честно говоря, довольно слабый. Ему удавалось возглавлять шестерых наемников только благодаря недюжинной харизме и наличию древнего меча. В особо ответственные моменты боя меч начинал испускать зеленое сияние, за что и почитался магическим артефактом; а то, что сияние не усиливало его возможности, знал лишь владелец. Ну, и еще мальчик.
- Твой герой не спасет королевство, - предупредила девочка, складывая пальцы в сложную фигуру. Кубик, утонувший в этом хаотичном переплетении, болезненно мерцал аквамариновыми искрами.- Восемь и два?
Она переложила несколько карточек и выбрала две подходящие:
- Дракон и хобгоблин. Надо же когда-нибудь и от хобов избавляться.
Хобгоблин в ужасе бросил взгляд на огромную серую тушу дракона, возвышавшуюся над ним. Старый ящер гневно шипел, рассматривая копошащихся по кочковатому полю бойцов. Он смутно сознавал, что его призвали для того, чтобы огонь и когти дракона довершили начатое генералами и чернокнижниками; но сейчас, именно в эту минуту, ему безудержно хотелось есть... Когда зрачки беспощадных желтых глаз чуть расширились, фокусируясь на скрюченной фигурке хобгоблина, тот отчаянно завизжал.
- Ш-ш-ш... Два свободных слота на твоего хоба!- мальчик бросил на поле позолоченную карточку, из которой стремительно вытек столп желтоватого тумана. Марево охватило парализованного страхом коротышку, и дракон отдернул морду от внезапно ставшей не вполне съедобной добычи.- И мой бросок. Пять!.. Это будет Большая Баллиста Бертольда.
Четыре дюжих мужика с дружным хаканьем навалились на тугой ворот. Хромой Бертольд уже примеривал к ложу мощный снаряд, когда шустрый подмастерье подтащил к орудию ведерко с отвратительно зловонной жижей. Бертольд скривился, но дважды окунул острие снаряда в ядовитое зелье, прежде чем отправить на ложе баллисты. Щелкнул рычаг, взвизгнула тетива, запело летящее древко, взвыл раненый дракон.
Ящер распустил быстро немеющие крылья, сбивая с ног солдат и готовящих чары магов. Но даже одурманенный яростью и болью, он прекрасно сознавал, откуда прилетела эта большая стрела и кому дракон обязан своими мучениями. Он не мог взлететь, но галопом устремился на врага, задыхаясь собственным пламенем. Хромой Бертольд успел еще раз зарядить баллисту и спустил тетиву в тот момент, когда на него, его помощников и оружие обрушилась волна огня, а за ней и тело умирающего ящера.
- Разменялись,- девочка облизнула пересохшие губы и потянулась за стаканом, но ладонь ее сама изменила траекторию и опустилась на горсть кубиков.- Два-два-семь. Дубль слабаков. А слабых-то у меня почти не осталось. Ну, пусть будет Нежданный Элемент. Двойной. И на семерку – Мамаша Чу.
- Ты не можешь сейчас запустить Мамашу Чу!- зашипел мальчик, раздувая ноздри.- Она не ходит с отрядом.
- Нежданный Элемент не является отрядом,- парировала девочка, злобно оскаливаясь.- Это помощь, которую призывает самая сильная карта хода, стало быть, эту помощь позовет Мамаша!
- Нет такого правила!
- Если бы не было, карты бы просто сгорели!- Девочка хлопнула тремя карточками о поле так, что земля содрогнулась. Часть воинов попадали на колени или покатились, не в силах удержаться на колеблющихся холмах.
Мамаша Чу, плоская как сушеная рыба и квадратная как борец, выпростала желтые руки из шелковых пропастей кимоно. Из безгубого рта понеслись в небо пугающие мантры, ладони рассекали воздух с неизбежностью стали. Пространство и время стягивались под пристальным взором полубогини, пока не расцвели огненным лотосом. В середине цветка сидели два ребенка-близнеца, мальчик и девочка. Дети съехали вниз по золотому лепестку и стали перед Мамашей Чу, взявшись за руки. Невинные глаза вопросительно уставились на чародейку. Та кивнула, соглашаясь с непроизнесенными словами, и протянула близнецам деревянный футляр. Драгоценные камни с причудливой огранкой и инкрустированными цифрами выпали на ладони детей.
среда, 25 октября 2017
вторник, 24 октября 2017
перебираю старые зарисовки.
Скоро зима
Они еще не прорвались наверх,
Они еще не разрушили мост,
Еще не трубил Гьяллахорн,
Еще не разорвана цепь.
Нагая девушка вышла из глубины пещеры. Безволосые брови недовольно нахмурились, когда легкая нога ступила в полосу солнечного света. Девушка шла по осколкам костей и крошеву камня совершенно беззвучно, словно паук. Она пробиралась к выходу.
На самой границе тьмы и света лежала мертвая женщина. Правая ее рука играла чуть пожелтевшими травинками, а левая рассеянно постукивала костяшкой указательного пальца по обломку черного кварца. Два блестящих зеленых жука суетливо бегали в пустых глазницах.
- Хорошая погода, не так ли?- сказала девушка, опускаясь на корточки возле тела.
Один из жуков перестал наворачивать круги и почти вылез на скулу, шевеля усиками и щелкая жвалами.
- Ну смотри, смотри,- миролюбиво продолжила гостья.- Это я.
- Где взяла такое платье?- голос шел из грудной клетки, замотанной задубевшими от времени тряпками, и оттого звучал гулко.
Девушка с удовольствием провела руками по своим бокам и бедрам:
- Нравится? Могу и тебе такое подобрать. И даже лучше.
- Старовата я для таких обновок,- проворчал голос.- Зачем ты пришла, Хель?
- М-м, кто из нас прорицающая? Мне казалось, ты должна знать все.
- Я вижу действия, а не замыслы,- парировала покойница. Жук забрался обратно в глазницу и продолжил беготню.- Так чего тебе надо?
- Того же, чего хотел Один. И немного больше.
Череп клацнул зубами. Большая черная многоножка, словно диковинный язык, высунулась над нижней челюстью, покачалась и скрылась. Девушка засмеялась:
- Хочешь сказать, что нынешний Отец Богов удовольствовался только этим? А как же толкование снов Бальдра?
- Такие уже были в мировой истории, и их вполне прилично объяснили. Поэтому, чтобы не плодить сущности, я взяла готовое пророчество у людей Востока,- проворчал голос.- Немного поменяла имена и предметы, добавила кое-что в духе тех сказаний, которые Один сочиняет сам, и получилось вполне сносно.
- Но Бальдр все-таки умер, как ты и предсказала!
- Еще бы! Нельзя бесконечно испытывать терпение судьбы. Зачем им понадобилось проверять его неуязвимость? Это была глупая дерзость, а норны не любят дураков.
Девушка передвинулась чуть глубже в тень от постепенно подползающего солнечного пятна. Она вздохнула:
- А ты хоть раз видела норн?
- Нет. И никто не увидит их, пока хотя бы тайно думает, что судьбу можно изменить. Все мечтают избежать фатума, пусть даже ничего для этого не делая.
- Локи попытался.
- Ну и хорошо.
- Для кого? Скажи, кому от этого будет хорошо: нам или асам?
- Всем. Никому. Видишь, Хель, это неправильный вопрос, на него нет однозначного ответа.
В пещере воцарилось молчание. Девушка несколько раз взмахивала рукой, точно собиралась начать разговор, но так и не решилась. В тишине мягким эхом прозвучали крики пролетавших в вышине гусей.
- Летят туда, где теплее,- пробормотала вёльва.- Мудрые глупые птицы.
- Скажи мне... Все то, что ты наговорила Отцу Богов, может быть правдой? - выговорила, наконец, девушка.- Не делаем ли мы глупости, полагаясь на твои пророчества?
- Хорошо сказано, Хель. Просто отлично. Теперь и отвечать бессмысленно: что бы я ни заявила, ты все равно будешь сомневаться. Да, все правда. И с каждым днем становится все более крепкой правдой, потому что в нее верят тысячи людей и богов и тратят свои жизни на то, чтобы выполнить предсказание вёльвы. Почему вы строите корабль из ногтей мервецов? Ведь скорее и надёжнее было бы построить его из дерева и металла! Но я сказала, что Нагльфар таков, и вы сделали его согласно пророрицанию. Я обещала, что боги предадутся наслаждениям и забудут свои обязанности – но кто, кроме них, мог бы воплотить это в жизнь? Они верят в Рагнарёк и потому бездействуют в ожидании конца. А вот гуси ни о чем не спрашивают. Когда холодает – они летят на юг, не сомневаясь и не бегая по пророкам и мудрецам. Поэтому глупая птица умнее асов и ванов.
Девушка задумчиво смотрела на пальцы покойницы, которые тщательно и равнодушно ощипывали колосок травинки. Некстати подвернувшийся муравей был также раздавлен костяшками.
- Я все равно буду строить Нагльфар из ногтей,- сказала Хель. Солнце обжигало половину ее лица, сдирая чужую кожу.- Да, я могла бы использовать сосну или дуб, но никто не поверит такому кораблю. А твоему будут верить. И поэтому он поплывет по земле и по воздуху и возьмет на борт столько душ, сколько потребуется моему отцу. И мир изменится, ибо все знают, что это случится. И тогда твои мудрые гуси не найдут благословенного юга, потому что наступит долгая зима.
- Да, скоро зима,- шепнул мертвый голос.
- Ты ничего мне толком не сказала.
- Ты ни о чем толком не спросила.
- Я живу в мире, который не знает перемен, холода или жара. Мне трудно верить смерти, потому что я не знаю жизни. И зима ничего не значит для меня, потому что в хель никогда не было весны. Как мне поверить самой в то, что я делаю для других?
- Для тебя есть только один путь. Не верь – просто надейся.
Девушка встала. Часть ее тела отсвечивала глубинной темнотой, другая сочилась кровью. Сумрак пещеры обнимал ее плечи тончайшей мантией, и глубинный мрак ступенями ложился под легкие ноги. Хель сошла в свою царственную темницу, а вёльва осталась лежать на границе дня и ночи. Ощипанные семена уже полопались, выпуская полупрозрачные корешки в холодную землю – до прихода зимы надо успеть породить еще десяток колосков.
- Мне только интересно, как они собираются сломать радугу?- сказала вёльва, и зеленые жучки сошлись на переносице, чтобы ощупать друг друга усиками.
Скоро зима
Они еще не прорвались наверх,
Они еще не разрушили мост,
Еще не трубил Гьяллахорн,
Еще не разорвана цепь.
Нагая девушка вышла из глубины пещеры. Безволосые брови недовольно нахмурились, когда легкая нога ступила в полосу солнечного света. Девушка шла по осколкам костей и крошеву камня совершенно беззвучно, словно паук. Она пробиралась к выходу.
На самой границе тьмы и света лежала мертвая женщина. Правая ее рука играла чуть пожелтевшими травинками, а левая рассеянно постукивала костяшкой указательного пальца по обломку черного кварца. Два блестящих зеленых жука суетливо бегали в пустых глазницах.
- Хорошая погода, не так ли?- сказала девушка, опускаясь на корточки возле тела.
Один из жуков перестал наворачивать круги и почти вылез на скулу, шевеля усиками и щелкая жвалами.
- Ну смотри, смотри,- миролюбиво продолжила гостья.- Это я.
- Где взяла такое платье?- голос шел из грудной клетки, замотанной задубевшими от времени тряпками, и оттого звучал гулко.
Девушка с удовольствием провела руками по своим бокам и бедрам:
- Нравится? Могу и тебе такое подобрать. И даже лучше.
- Старовата я для таких обновок,- проворчал голос.- Зачем ты пришла, Хель?
- М-м, кто из нас прорицающая? Мне казалось, ты должна знать все.
- Я вижу действия, а не замыслы,- парировала покойница. Жук забрался обратно в глазницу и продолжил беготню.- Так чего тебе надо?
- Того же, чего хотел Один. И немного больше.
Череп клацнул зубами. Большая черная многоножка, словно диковинный язык, высунулась над нижней челюстью, покачалась и скрылась. Девушка засмеялась:
- Хочешь сказать, что нынешний Отец Богов удовольствовался только этим? А как же толкование снов Бальдра?
- Такие уже были в мировой истории, и их вполне прилично объяснили. Поэтому, чтобы не плодить сущности, я взяла готовое пророчество у людей Востока,- проворчал голос.- Немного поменяла имена и предметы, добавила кое-что в духе тех сказаний, которые Один сочиняет сам, и получилось вполне сносно.
- Но Бальдр все-таки умер, как ты и предсказала!
- Еще бы! Нельзя бесконечно испытывать терпение судьбы. Зачем им понадобилось проверять его неуязвимость? Это была глупая дерзость, а норны не любят дураков.
Девушка передвинулась чуть глубже в тень от постепенно подползающего солнечного пятна. Она вздохнула:
- А ты хоть раз видела норн?
- Нет. И никто не увидит их, пока хотя бы тайно думает, что судьбу можно изменить. Все мечтают избежать фатума, пусть даже ничего для этого не делая.
- Локи попытался.
- Ну и хорошо.
- Для кого? Скажи, кому от этого будет хорошо: нам или асам?
- Всем. Никому. Видишь, Хель, это неправильный вопрос, на него нет однозначного ответа.
В пещере воцарилось молчание. Девушка несколько раз взмахивала рукой, точно собиралась начать разговор, но так и не решилась. В тишине мягким эхом прозвучали крики пролетавших в вышине гусей.
- Летят туда, где теплее,- пробормотала вёльва.- Мудрые глупые птицы.
- Скажи мне... Все то, что ты наговорила Отцу Богов, может быть правдой? - выговорила, наконец, девушка.- Не делаем ли мы глупости, полагаясь на твои пророчества?
- Хорошо сказано, Хель. Просто отлично. Теперь и отвечать бессмысленно: что бы я ни заявила, ты все равно будешь сомневаться. Да, все правда. И с каждым днем становится все более крепкой правдой, потому что в нее верят тысячи людей и богов и тратят свои жизни на то, чтобы выполнить предсказание вёльвы. Почему вы строите корабль из ногтей мервецов? Ведь скорее и надёжнее было бы построить его из дерева и металла! Но я сказала, что Нагльфар таков, и вы сделали его согласно пророрицанию. Я обещала, что боги предадутся наслаждениям и забудут свои обязанности – но кто, кроме них, мог бы воплотить это в жизнь? Они верят в Рагнарёк и потому бездействуют в ожидании конца. А вот гуси ни о чем не спрашивают. Когда холодает – они летят на юг, не сомневаясь и не бегая по пророкам и мудрецам. Поэтому глупая птица умнее асов и ванов.
Девушка задумчиво смотрела на пальцы покойницы, которые тщательно и равнодушно ощипывали колосок травинки. Некстати подвернувшийся муравей был также раздавлен костяшками.
- Я все равно буду строить Нагльфар из ногтей,- сказала Хель. Солнце обжигало половину ее лица, сдирая чужую кожу.- Да, я могла бы использовать сосну или дуб, но никто не поверит такому кораблю. А твоему будут верить. И поэтому он поплывет по земле и по воздуху и возьмет на борт столько душ, сколько потребуется моему отцу. И мир изменится, ибо все знают, что это случится. И тогда твои мудрые гуси не найдут благословенного юга, потому что наступит долгая зима.
- Да, скоро зима,- шепнул мертвый голос.
- Ты ничего мне толком не сказала.
- Ты ни о чем толком не спросила.
- Я живу в мире, который не знает перемен, холода или жара. Мне трудно верить смерти, потому что я не знаю жизни. И зима ничего не значит для меня, потому что в хель никогда не было весны. Как мне поверить самой в то, что я делаю для других?
- Для тебя есть только один путь. Не верь – просто надейся.
Девушка встала. Часть ее тела отсвечивала глубинной темнотой, другая сочилась кровью. Сумрак пещеры обнимал ее плечи тончайшей мантией, и глубинный мрак ступенями ложился под легкие ноги. Хель сошла в свою царственную темницу, а вёльва осталась лежать на границе дня и ночи. Ощипанные семена уже полопались, выпуская полупрозрачные корешки в холодную землю – до прихода зимы надо успеть породить еще десяток колосков.
- Мне только интересно, как они собираются сломать радугу?- сказала вёльва, и зеленые жучки сошлись на переносице, чтобы ощупать друг друга усиками.
понедельник, 23 октября 2017
суббота, 21 октября 2017
пятница, 20 октября 2017
c 1300-c 1340
Decretals of Gregory IX with gloss of Bernard of Parma (the 'Smithfield Decretals')
- А мы точно не заблудились?
- Не, я эти места как три сосны знаю!
c 1300-c 1340
Decretals of Gregory IX with gloss of Bernard of Parma (the 'Smithfield Decretals')