(Тэг, что ли, завести? Не, лень).
2.
На счастье, отец полностью отстранил Йера от подотовки к свадьбе. За две недели школяра потревожили лишь единожды: секретарь лендлорда принес ему портреты предполагаемых невест. Крошечные, размером не больше ладони, дощечки легли на стол. Девочки на картинках были настолько одинаковы, что у Йера зародилось подозрение, будто художник на досуге малюет заготовки с единого образца, а потом, по мере надобности дорисовывает на бледных пустых личиках глаза, нос и губы. А, ну да, и колерует одинокий локон, выпущенный из-под платка – видимо, затем, чтобы жених представлял себе масть будущей жены. Две девочки, похожие как близняшки, щеголяли белыми локонами, у третьей волосы подкрасили рыжим, четвертая была тусклой шатенкой. «А я люблю брюнеток», - с обреченностью подумал Йер, собрал дощечки, перетасовал и вытянул одну наугад. Оказалось, одна из блондинок. Надпись на обороте гласила: «Баронесса Скиль Малсгроут».
- Малсгроут, Малсгррр... язык сломать можно!- пожаловался Йер, подписывая протянутый секретарем договор. – А какое у неё...
- Спросите вашего батюшку, - скривился слуга. – Он ведет переговоры лично, без моего присутствия.
- Ну, так-то да, - согласился школяр, - меньше знаешь – крепче спишь.
Однако с этого дня сны его стали вытесняться вялыми тоскливыми кошмарами. Поутру Йер мало что помнил из своих видений, но черные провалы глаз на белой маске лица да змеиные локоны цвета вываренной кости продолжали мерещиться даже после пробуждения.
За два дня до свадьбы кто-то из соучеников прознал-таки о грядущем событии и заставил Йера раскошелиться на «последнюю вольную пирушку». Медики пить любили, умели и и радовались любому поводу применить свои познания. Поначалу всё было неплохо, Йер, как и мечтал, надрался до зеленых фей, а его веселые собутыльники горланили скабрезные песенки в его честь и пихали в сумку мелкие презенты. Но стоило отключиться, как проклятые пустые глаза уставились в измученную душу школяра, а белые змеи принялись терзать разум. Йер очнулся не в дормитории, как рассчитывал, и даже не в кабаке, как подозревал, но в дешевом борделе, на волосяном матрасе, кишащем клопами. Рядом храпела огромная жирная бабища не первой молодости. Йер на всякий случай не стал будить ее и выяснять, насколько далеко зашло вчера их знакомство (тогда баба точно запросит денег за услуги), он просто завязал штаны, сгреб сапоги и куртку и удрал через окно.
Холодная вода из фонтана не прояснила мысли. Йер побрел в университет, нашел мастера Нивльси и выпросил дозволения поработать ночью в его аптеке. Почтенный фармацевт посмотрел на помятое лицо студента, зачем-то оттянул Йеру нижние веки, сердито зацыкал и сказал:
- Работай. Но все ингредиенты для снадобий, которые запорешь – а ты обязательно запорешь, в таком-то состоянии! – восполнишь мне в двойном размере не позже, чем через месяц. Понял?
Йер не понял, но покорно кивнул. Хотя бы сегодня он рассчитывал посидеть без сна, просто растирая порошки или составляя микстуры. Придя в аптеку, школяр достал с полки первый попавшийся свод лекарств, раскрыл на середине и принялся делать всё подряд, по списку, не задумываясь о том, понадобятся ли кому мазь для сведения татуировок или капли от ушных пробок. Глубоко заполночь он отправился за очередной порцией рвотного корня, но обнаружил, что от усталости не может ни прочесть расплывающиеся перед глазами этикетки, ни открыть плотно пригнанные крышки. Йер присел на сундук минуточку передохнуть – и тут же провалился в очередной мучительный кошмар.
Утром его растолкал сторож. Сочувственно бормоча, сторож протянул юноше флягу с какой-то остро пахнущей бурдой, но Йер покачал головой:
- Да я не пьян. Просто, понимаешь, сегодня в полдень меня женят. Вот такая, брат, пакость.
- Подумаешь! – хмыкнул сторож. – Жениться – это тебе не на галере горбатиться. Жена – она тварь полезная.
- Во-во, а почем я знаю, что она за тварь такая? – уцепился за мысль Йер. – Страшно вот так, вслепую жизнь загубить. И её, и свою...
- Не бери в голову, малец. Знаешь, как сказал один мудрый человек: если жена попадется красивая, то глазу радость, а рукам сладость; а коли достанется уродина, то утешайся тем, что она тебе будет верна. Не робей, авось да сладится у вас. Не ты первый, не ты последний женишься.
- Не сладится. Времени не хватит, - обреченно вздохнул школяр.
В полдень лендлорд привез своего отмытого и переодетого в чистое-нештопанное сына к воротам Воспитательного дома. Вопреки ожиданиям Йера, их повели не к главной усадьбе, а в глубину парка, где притаилось каменное двухэтажное здание, похожее на тюрьму. Узкие длинные окна имелись только на втором этаже и то были забраны частыми решетками, двойные двери перечеркивали многочисленные стальные полосы. Сейчас, по случаю торжества, одну створку открыли, и Йер подивился толщине досок.
Перед домом стояли две наставницы в темных робах и белых платках, пожилой мужчина с цепью королевского лекаря, молодой маг в униформе персонала Воспитательного дома и дама в богатом платье, шлейф которого придерживал карлик. Сормак подвел сына прямо к аристократке и представил:
- Мой сын, Йерели, ваш будущий зять. Баронесса Фланс Малсгроут, мать твоей невесты. Поклонись, балбес!
Йер послушно склонился перед дамой и коснулся губами ее руки в перчатке из тонкой замши. На миг пальцы баронессы дрогнули, будто она хотела сжать его ладонь, но не посмела. Дама откинула вуаль и посмотрела на жениха. Йер, в свою очередь, уставился на предполагаемую тещу. На вид той было лет тридцать, не больше. Черные косы уложены в сложную прическу, брови идеальной формы, тщательно подведенные темно-серые глаза и карминовые губы – это был тот самый кумир, о котором еще недавно грезил юный студент, которому посвящал возвышенные стихи и к которому мечтал однажды прикоснуться. Сердце Йера заколотилось как бешеное... но тут он заметил припудренные дорожки слёз на её щеках, и наваждение сгинуло. Нет, не то – захотелось обнять эту несчастую женщину, утешать, бормоча глупости и гладя по шелковым волосам, заставить ее улыбнуться.
- Моя госпожа... Что я могу сделать для вас? – пролепетал Йер, краснея от собственной дерзости.
Баронесса чуть склонила голову, словно подтвердила кивком какой-то договор, и лендлорд, ухмыльнувшись, направился к другим ожидающим. Дама вновь опустила на лицо вуаль, отвернулась от школяра и вроде бы переключила внимание на двери. Но внезапно до юноши долетел тихий шепот:
- Прошу вас... Будьте добры к моей девочке.
Йер удивился. Ему показалось, что он не так расслышал, и студент сделал полшага вперед, к баронессе, но карлик сердито зашипел на нарушителя незримой границы.
- Мой покойный супруг считал, что это я виновна в её... болезни. Не знаю, чем заслужила я такое подозрение. Единственный мой грех в том, что я позволила ему отдать Скиль под опеку Короны. Я... я тоскую без неё. Но мне не дозволяли видеть Скиль, только писать ей письма. Сегодня я увижу её в первый раз после... того события. Пожалуйста, будьте к ней добры. Девочка и так настрадалась за свою короткую жизнь, не мучайте её еще больше.
- Конечно, - абстрактно пообещал Йер. – Не беспокойтесь.
- Когда она станет вашей женой, вы сможете жить в нашем замке. И моя девочка будет всегда со мной. И мы будем счастливы, правда?
- Угу, - пробормотал жених, понимая, что мечтам злополучной баронессы едва ли доведется сбыться. – Я бы очень этого хотел.
- Я верю в вас, - ветер донес почти растворившийся шёпот.
«Вот и мне бы в себя поверить, хоть на гран».
Сормак вернулся к сыну:
- Зайдешь внутрь, когда маг даст сигнал. Потом свадьба, небольшой обед в честь новобрачных, и вы отправляетесь в опочивальню.
- Что, прямо здесь?! – ужаснулся Йер.
- Разумеется. Это здание специально защищено от всплесков магии, стены усилены, никакая тварь не сможет вырваться отсюда. В коридорах будут дежурить маг и лекарь. Так что смело иди на приступ, молодожен.
Йер застонал. Конечно, всё защищено, чтобы нечисть не сбежала. Вот только о женихе, запертом вместе с ней в одной комнате, похоже, никто не заботится. Подумаешь, ну порвут школяра на ленточки, так на другой год в университет еще пара десятков дурней придет.
Ему пришлось терзаться такими мыслями еще с полчаса, прежде чем одна из наставниц поманила жениха за собой. За дверями обнаружился небольшой зал с тяжелыми полукруглыми сводами и подвесной люстрой, с которой то и дело срывались капли горячего свечного воска. Свидетели церемонии благополучно встали подальше от люстры, Йеру, как и следовало ожидать, досталось место прямо под ней. С противоположной стороны залы открылась маленькая обитая железом дверь, и вторая наставница вывела на свет невесту.
Девочка была невысокой, чуть выше плеча своей охранницы, платье ей досталось явно из чужого шкафа, а платок ничуть не отличался от того казенного, что запечатлен на портрете. Отец говорил что-то насчет возраста, будто бы Скиль уже есть пятнадцать лет, однако Йер в этом усомнился. Но больше всего его пугала бледность невесты, неестественная, ровная, словно маска. «Вот сейчас она посмотрит на меня черными дырами, вот сейчас...» Однако девочка упорно разглядывала плиты пола, отказываясь поднимать голову.
Жениха и невесту символически обвязали тремя веревками: колючей пеньковой – от сглаза, гладкой льняной – для прочности уз, тонкой шелковой – для здорового потомства. Маг наскоро зачитал заклинание, после которого на запястьях новобрачных появились красные метки, наставницы осчастливили присутствующих выдержками из трактата «О верности супружеской», лендлорд и баронесса подписали брачное свидетельство, королевский лекарь, как представитель опекуна, удостоверил его печатью. Свершилось. Йер почувствовал себя обманутым: где цветы, танцы, музыка, без которых немыслима свадьба знатных персон? Хоть бы карлик песенку какую насвистел, и то было бы легче.
Обед прошел еще быстрее, потому что на сей раз все молчали. Единственный озвученый тост – «Удачной вам ночи, господа!» - произнес лекарь, и то на него покосились с неодобрением. Сормак неотрывно следил за сыном. Йер чуть ли не кожей чувствовал этот тяжелый взгляд и невысказанный приказ. Чтобы хоть как-то отделаться, школяр взял свой кубок и сунул в руки невесте, а ее напиток забрал себе. Сразу стало легче дышать, будто угроза неминуемой расправы отступила – на время, конечно. Лендлорд улыбался.
Потом настоятельницы утащили невесту в брачные покои. Маг и лекарь пожали руки затосковавшему жениху, ухмыляясь и обещая всяческую поддержку в случае чего. Йер предпочел не замечать подтекста. Отец вручил ему кинжал и перевязь с ножнами, заметив, что настоящий мужчина всегда сумеет найти оружию применение. Для невесты у лендлорда была припасена коробочка засахаренных фруктов. Йер постарался принять коробочку, держа за самые уголки – мало ли что. Баронесса одарила зятя роскошно переплетенным травником, а дочери попросила передать зеркальце в золотой оправе. Карлик ничего не подарил, только показал новобрачному непристойный жест и неожиданно дружески подмигнул.
Наконец, и Йера отвели в ту самую заговоренную комнату. В опочивальне было темновато: сквозь окна-бойницы дневной свет проходил лишь тонкими полосами, да еще рассеченными тенями от решеток. Кровать без балдахина, без спинки, без каких-либо украшений вызывала смутные подозрения. Йер не удержался и нагнулся: так и есть, ножек тоже не было, а короб из толстых досок был привинчен к полу.
- Что там такое? – донеслось с кровати.
Студент вздрогнул и поднял голову. Взгляды новоиспеченных супругов встретились.
2.
На счастье, отец полностью отстранил Йера от подотовки к свадьбе. За две недели школяра потревожили лишь единожды: секретарь лендлорда принес ему портреты предполагаемых невест. Крошечные, размером не больше ладони, дощечки легли на стол. Девочки на картинках были настолько одинаковы, что у Йера зародилось подозрение, будто художник на досуге малюет заготовки с единого образца, а потом, по мере надобности дорисовывает на бледных пустых личиках глаза, нос и губы. А, ну да, и колерует одинокий локон, выпущенный из-под платка – видимо, затем, чтобы жених представлял себе масть будущей жены. Две девочки, похожие как близняшки, щеголяли белыми локонами, у третьей волосы подкрасили рыжим, четвертая была тусклой шатенкой. «А я люблю брюнеток», - с обреченностью подумал Йер, собрал дощечки, перетасовал и вытянул одну наугад. Оказалось, одна из блондинок. Надпись на обороте гласила: «Баронесса Скиль Малсгроут».
- Малсгроут, Малсгррр... язык сломать можно!- пожаловался Йер, подписывая протянутый секретарем договор. – А какое у неё...
- Спросите вашего батюшку, - скривился слуга. – Он ведет переговоры лично, без моего присутствия.
- Ну, так-то да, - согласился школяр, - меньше знаешь – крепче спишь.
Однако с этого дня сны его стали вытесняться вялыми тоскливыми кошмарами. Поутру Йер мало что помнил из своих видений, но черные провалы глаз на белой маске лица да змеиные локоны цвета вываренной кости продолжали мерещиться даже после пробуждения.
За два дня до свадьбы кто-то из соучеников прознал-таки о грядущем событии и заставил Йера раскошелиться на «последнюю вольную пирушку». Медики пить любили, умели и и радовались любому поводу применить свои познания. Поначалу всё было неплохо, Йер, как и мечтал, надрался до зеленых фей, а его веселые собутыльники горланили скабрезные песенки в его честь и пихали в сумку мелкие презенты. Но стоило отключиться, как проклятые пустые глаза уставились в измученную душу школяра, а белые змеи принялись терзать разум. Йер очнулся не в дормитории, как рассчитывал, и даже не в кабаке, как подозревал, но в дешевом борделе, на волосяном матрасе, кишащем клопами. Рядом храпела огромная жирная бабища не первой молодости. Йер на всякий случай не стал будить ее и выяснять, насколько далеко зашло вчера их знакомство (тогда баба точно запросит денег за услуги), он просто завязал штаны, сгреб сапоги и куртку и удрал через окно.
Холодная вода из фонтана не прояснила мысли. Йер побрел в университет, нашел мастера Нивльси и выпросил дозволения поработать ночью в его аптеке. Почтенный фармацевт посмотрел на помятое лицо студента, зачем-то оттянул Йеру нижние веки, сердито зацыкал и сказал:
- Работай. Но все ингредиенты для снадобий, которые запорешь – а ты обязательно запорешь, в таком-то состоянии! – восполнишь мне в двойном размере не позже, чем через месяц. Понял?
Йер не понял, но покорно кивнул. Хотя бы сегодня он рассчитывал посидеть без сна, просто растирая порошки или составляя микстуры. Придя в аптеку, школяр достал с полки первый попавшийся свод лекарств, раскрыл на середине и принялся делать всё подряд, по списку, не задумываясь о том, понадобятся ли кому мазь для сведения татуировок или капли от ушных пробок. Глубоко заполночь он отправился за очередной порцией рвотного корня, но обнаружил, что от усталости не может ни прочесть расплывающиеся перед глазами этикетки, ни открыть плотно пригнанные крышки. Йер присел на сундук минуточку передохнуть – и тут же провалился в очередной мучительный кошмар.
Утром его растолкал сторож. Сочувственно бормоча, сторож протянул юноше флягу с какой-то остро пахнущей бурдой, но Йер покачал головой:
- Да я не пьян. Просто, понимаешь, сегодня в полдень меня женят. Вот такая, брат, пакость.
- Подумаешь! – хмыкнул сторож. – Жениться – это тебе не на галере горбатиться. Жена – она тварь полезная.
- Во-во, а почем я знаю, что она за тварь такая? – уцепился за мысль Йер. – Страшно вот так, вслепую жизнь загубить. И её, и свою...
- Не бери в голову, малец. Знаешь, как сказал один мудрый человек: если жена попадется красивая, то глазу радость, а рукам сладость; а коли достанется уродина, то утешайся тем, что она тебе будет верна. Не робей, авось да сладится у вас. Не ты первый, не ты последний женишься.
- Не сладится. Времени не хватит, - обреченно вздохнул школяр.
В полдень лендлорд привез своего отмытого и переодетого в чистое-нештопанное сына к воротам Воспитательного дома. Вопреки ожиданиям Йера, их повели не к главной усадьбе, а в глубину парка, где притаилось каменное двухэтажное здание, похожее на тюрьму. Узкие длинные окна имелись только на втором этаже и то были забраны частыми решетками, двойные двери перечеркивали многочисленные стальные полосы. Сейчас, по случаю торжества, одну створку открыли, и Йер подивился толщине досок.
Перед домом стояли две наставницы в темных робах и белых платках, пожилой мужчина с цепью королевского лекаря, молодой маг в униформе персонала Воспитательного дома и дама в богатом платье, шлейф которого придерживал карлик. Сормак подвел сына прямо к аристократке и представил:
- Мой сын, Йерели, ваш будущий зять. Баронесса Фланс Малсгроут, мать твоей невесты. Поклонись, балбес!
Йер послушно склонился перед дамой и коснулся губами ее руки в перчатке из тонкой замши. На миг пальцы баронессы дрогнули, будто она хотела сжать его ладонь, но не посмела. Дама откинула вуаль и посмотрела на жениха. Йер, в свою очередь, уставился на предполагаемую тещу. На вид той было лет тридцать, не больше. Черные косы уложены в сложную прическу, брови идеальной формы, тщательно подведенные темно-серые глаза и карминовые губы – это был тот самый кумир, о котором еще недавно грезил юный студент, которому посвящал возвышенные стихи и к которому мечтал однажды прикоснуться. Сердце Йера заколотилось как бешеное... но тут он заметил припудренные дорожки слёз на её щеках, и наваждение сгинуло. Нет, не то – захотелось обнять эту несчастую женщину, утешать, бормоча глупости и гладя по шелковым волосам, заставить ее улыбнуться.
- Моя госпожа... Что я могу сделать для вас? – пролепетал Йер, краснея от собственной дерзости.
Баронесса чуть склонила голову, словно подтвердила кивком какой-то договор, и лендлорд, ухмыльнувшись, направился к другим ожидающим. Дама вновь опустила на лицо вуаль, отвернулась от школяра и вроде бы переключила внимание на двери. Но внезапно до юноши долетел тихий шепот:
- Прошу вас... Будьте добры к моей девочке.
Йер удивился. Ему показалось, что он не так расслышал, и студент сделал полшага вперед, к баронессе, но карлик сердито зашипел на нарушителя незримой границы.
- Мой покойный супруг считал, что это я виновна в её... болезни. Не знаю, чем заслужила я такое подозрение. Единственный мой грех в том, что я позволила ему отдать Скиль под опеку Короны. Я... я тоскую без неё. Но мне не дозволяли видеть Скиль, только писать ей письма. Сегодня я увижу её в первый раз после... того события. Пожалуйста, будьте к ней добры. Девочка и так настрадалась за свою короткую жизнь, не мучайте её еще больше.
- Конечно, - абстрактно пообещал Йер. – Не беспокойтесь.
- Когда она станет вашей женой, вы сможете жить в нашем замке. И моя девочка будет всегда со мной. И мы будем счастливы, правда?
- Угу, - пробормотал жених, понимая, что мечтам злополучной баронессы едва ли доведется сбыться. – Я бы очень этого хотел.
- Я верю в вас, - ветер донес почти растворившийся шёпот.
«Вот и мне бы в себя поверить, хоть на гран».
Сормак вернулся к сыну:
- Зайдешь внутрь, когда маг даст сигнал. Потом свадьба, небольшой обед в честь новобрачных, и вы отправляетесь в опочивальню.
- Что, прямо здесь?! – ужаснулся Йер.
- Разумеется. Это здание специально защищено от всплесков магии, стены усилены, никакая тварь не сможет вырваться отсюда. В коридорах будут дежурить маг и лекарь. Так что смело иди на приступ, молодожен.
Йер застонал. Конечно, всё защищено, чтобы нечисть не сбежала. Вот только о женихе, запертом вместе с ней в одной комнате, похоже, никто не заботится. Подумаешь, ну порвут школяра на ленточки, так на другой год в университет еще пара десятков дурней придет.
Ему пришлось терзаться такими мыслями еще с полчаса, прежде чем одна из наставниц поманила жениха за собой. За дверями обнаружился небольшой зал с тяжелыми полукруглыми сводами и подвесной люстрой, с которой то и дело срывались капли горячего свечного воска. Свидетели церемонии благополучно встали подальше от люстры, Йеру, как и следовало ожидать, досталось место прямо под ней. С противоположной стороны залы открылась маленькая обитая железом дверь, и вторая наставница вывела на свет невесту.
Девочка была невысокой, чуть выше плеча своей охранницы, платье ей досталось явно из чужого шкафа, а платок ничуть не отличался от того казенного, что запечатлен на портрете. Отец говорил что-то насчет возраста, будто бы Скиль уже есть пятнадцать лет, однако Йер в этом усомнился. Но больше всего его пугала бледность невесты, неестественная, ровная, словно маска. «Вот сейчас она посмотрит на меня черными дырами, вот сейчас...» Однако девочка упорно разглядывала плиты пола, отказываясь поднимать голову.
Жениха и невесту символически обвязали тремя веревками: колючей пеньковой – от сглаза, гладкой льняной – для прочности уз, тонкой шелковой – для здорового потомства. Маг наскоро зачитал заклинание, после которого на запястьях новобрачных появились красные метки, наставницы осчастливили присутствующих выдержками из трактата «О верности супружеской», лендлорд и баронесса подписали брачное свидетельство, королевский лекарь, как представитель опекуна, удостоверил его печатью. Свершилось. Йер почувствовал себя обманутым: где цветы, танцы, музыка, без которых немыслима свадьба знатных персон? Хоть бы карлик песенку какую насвистел, и то было бы легче.
Обед прошел еще быстрее, потому что на сей раз все молчали. Единственный озвученый тост – «Удачной вам ночи, господа!» - произнес лекарь, и то на него покосились с неодобрением. Сормак неотрывно следил за сыном. Йер чуть ли не кожей чувствовал этот тяжелый взгляд и невысказанный приказ. Чтобы хоть как-то отделаться, школяр взял свой кубок и сунул в руки невесте, а ее напиток забрал себе. Сразу стало легче дышать, будто угроза неминуемой расправы отступила – на время, конечно. Лендлорд улыбался.
Потом настоятельницы утащили невесту в брачные покои. Маг и лекарь пожали руки затосковавшему жениху, ухмыляясь и обещая всяческую поддержку в случае чего. Йер предпочел не замечать подтекста. Отец вручил ему кинжал и перевязь с ножнами, заметив, что настоящий мужчина всегда сумеет найти оружию применение. Для невесты у лендлорда была припасена коробочка засахаренных фруктов. Йер постарался принять коробочку, держа за самые уголки – мало ли что. Баронесса одарила зятя роскошно переплетенным травником, а дочери попросила передать зеркальце в золотой оправе. Карлик ничего не подарил, только показал новобрачному непристойный жест и неожиданно дружески подмигнул.
Наконец, и Йера отвели в ту самую заговоренную комнату. В опочивальне было темновато: сквозь окна-бойницы дневной свет проходил лишь тонкими полосами, да еще рассеченными тенями от решеток. Кровать без балдахина, без спинки, без каких-либо украшений вызывала смутные подозрения. Йер не удержался и нагнулся: так и есть, ножек тоже не было, а короб из толстых досок был привинчен к полу.
- Что там такое? – донеслось с кровати.
Студент вздрогнул и поднял голову. Взгляды новоиспеченных супругов встретились.
</p>
</p>
</p>
